Людмила Вязмитинова

Окончила Литературный институт им А. М. Горького, участвуя в семинаре поэзии Игоря Волгина и семинаре художественной критики Владимира Гусева. Член Союза писателей Москвы, Союза московских литераторов, в котором является председателем секции поэзии, и русского ПЕН-центра. Ведущая литературной студии «Личный взгляд», куратор «Клуба любителей теории и истории литературы» и литературного клуба «Сообщество Активно Беседующих Женщин» (САБЖ), участник проекта ЛИФФТ (ведущая рубрики «Колонка критика» в журналах проекта).

Выпустила книги стихов «Пространство роста» (1992), «Монета» (1997), «Месяцеслов» (2017). В 2001 году стала лауреатом II Филаретовского конкурса религиозной поэзии. Автор множества статей о современной литературе, опубликованных в журналах «Новое литературное обозрение», «Знамя», «Новый мир», «Дружба народов», «Крещатик», «Урал», интернет-журналах «Топос» и «Лиterraтура», газете «НГ» (приложение «НГ-ExLibris») и др. На основании цикла выступлений на Радио России выпустила сборник эссе о современной литературе «Tempusdeliberandi. Время для размышлений» (1998, в соавторстве с Андреем Цукановым). В 2016 году в издательстве «Классики XXI века» вышла книга избранных статей «Тексты в периодике».

КТО/ГДЕ/КОГДА: №3 (30.01.18)

Начать этот обзор – выбранных мною за месяц московских литмероприятий мне хотелось бы с прошедшего 13 января – первого в этом году и совпавшего со встречей старого Нового года – квартирника «Красная башня» (организаторы Олег Дарк и Наталия Черных). Небольшое пространство «башни», заставленное стеллажами с книгами и плотно набитое расположившимися в самых непринужденных позах поэтами, было объявлено Олегом Дарком «территорией мира и любви», что, увы, далеко не о каждой из литературных территорий можно сказать в наше, по выражению Дарка, «тяжелое» время. О характере этой «тяжести» я писала в прошлом обзоре, приведя слова Данилы Давыдова о том, что для новейшего периода литературного процесса «характерен бесконечный поиск различий», и «получается эдакая классическая война всех против всех, которая придаёт живость литпроцессу, но живость эта имеет, скорее всего, шизоидный характер».

Ещё раз согласившись с Данилой Давыдовым в определении характера нынешнего литпроцесса и выразив надежду, что «сознание целостности», о котором он говорил в связи с «90-ми», возвратится, пройдя горнило «войны всех против всех», вернусь на территорию староновогоднего квартирника. Читали – строго следя за регламентом – в два круга – автор этого текста, Валерия Исмиева, Андрей Фамицкий, Елена Генерозова, Андрей Цуканов, Владимир Бауэр (СПб), Клементина Ширшова и Юлия Крылова (Тверь). После этого читала Наталия Черных, как всегда, продемонстрировав умение мастерски управляться со стихией потока речи, восходящего к эстетике её «Писем заложника» – сложно-сюжетного, бурлящего смысловыми водоворотами, передающего тончайшие переживания женской души. Вот заключительные строки стихотворения «СЧАСТЛИВАЯ, ЛЮБИМАЯ. (Этель Лилиан Войнич пишет роман.)»:

Женщина-птица над контрабандистской Адриатикой:
волну зовут карманьола, волну зовут маларацца,
там же Багрицкий смеется, он тоже счастлив,
шлюпка приходит в Чивитта-Веккиа.

Идет из картины – она ждала, все контрабандисты в ней ждали –
выходит на берег,
неся море фиалковых глаз, сжав худые точеные руки,
струясь нервным текучим телом.
Все так, как ей было обещано.
Бог этрусский не был бы лучше и ближе.
Он родина. Он самое лучшее, что с ней было.
Он – Нью-Йорк и Дублин, и дождливая ночь в Париже.

Он собрал прах серебристый над Централ Парком,
сделал печенье и съел его, запив мадерой.
–Ты не умрешь, – сказал. Наверно, она это знала.
Революция постигается верой.
Простая революция любви.

Это были именно чтения: на обсуждение не отвлекались, разве что в перерыве, отдавая дань староновогодней ночи перед накрытым столом, говорили об общем положении дел в литпространстве. При этом отмечу, что при разности тем и эстетик силлабо-тоники и свободного стиха было примерно поровну, и что Владимир Бауэр, во втором круге решивший порадовать собравшихся «не грустными», по его выражению, стихами о «соседнем цехе», в котором «болты желты», поиске «айкьюшек в кудряшках блондинки» и тому подобном, действительно рассмешил всех, но смех этот был, что называется, сквозь слезы, очередной раз подтвердивший, что поэзия, зависая между идеальным, высшим и реальным, земным, неизбежно несет в себе тот или иной оттенок грусти –слишком велика разница между этими аспектами бытия.

Отдельно хотелось бы сказать о поэзии Валерии Исмиевой, которую Наталия Черных попросила меня представить собравшимся, что я делаю и в этом тексте. До сих пор я делила поэтов – с точки зрения способа восприятия окружающего мира и воспроизведения его в строках стихов – на тяготеющих к музыке и живописи: на сосредотачивающихся на звучаниях и ритмах и как бы живописующих, рисующих картинки. Здесь же мы имеем дело с поэзией профессионального искусствоведа, и строки её стихов передают биение жизни того, что можно назвать локальными мирами произведений искусства, возникающими в её сознании при соприкосновении с ними. Отголосок видения этих миров отзывается и в строках, посвященных другой теме, в том числе любовной лирике, также характерной для творчества Исмиевой. Вот, например, начало стихотворения «стелла Гегесо»:

пригубила
до краёв полный
пепельный воздух Керамика –

…жемчужина к жемчужине,
зрячие пальцы перебирают ожерелье
лет и событий – равновелики.
безвозрастный рот
повинуется внутренней тишине
камня.
подступая, волна
разбивается об это
вниманье вневременному.
жизнь!
пересменок утрат! –

едва успеваешь вскрикнуть: ослепительный! –

и вся твоя музыка,
что сдвигает магнитные полюса –

поместилась в чёрный квадрат
или в белый

а вот отрывок из любовной лирики:

капля крови затекает на кромку
потом проступает с той стороны
где смотрят авгуры
говорят это послание
слеза состраданья

сукровица багровеет
по краям закушенных губ
наши следы
вдоль оснежённого поля
брызги гроздьев рябин

твоё тело мой телескоп
рассматриваю звезды
до чего похоже на рисунок твоих пор
откликаешься
лишь входим друг в друга

солнце выскребает клешнями
синюю глину кувшина
наконец выползает
мы падаем
в море своих теней

Далее хотелось бы рассказать о четырех литмероприятиях, тесно связанных между собой творчеством российско-австралийского поэта, прозаика, филолога, литературного критика, переводчика и культуртрегера Татьяны Бонч-Осмоловской, после почти трехлетнего перерыва посетившей Москву и за неделю презентовавшей сборник своих критических статей и книгу прозы и принявшей участие в Круглом столе, посвященном сборникам статей литературных критиков. Мероприятия прошли в библиотеке им. Н.А. Некрасова, где 16 января презентовалась книга «Умножение сущностей: статьи и рецензии» (М.: Проект Абзац, 2018, пред. В. Аристова), Зверевском центре современного искусства, где 17 января презентовалась книга «Монстры Австралии» (М.: НФБП ВП, 2018, илл. Виктора Перельмана), библиотеке им. Ю.Н. Трифонова, где 18 января состоялся Круглый стол под названием «Сборник критических статей: гадкий утёнок на литературном дворе», посвященный обсуждению проблем, связанных с объединением в книгу разрозненных критических статей, и Музее-квартире А. Н. Толстого, где 21 января состоялся вечер из проводимого группой «Культурная инициатива» цикла вечеров «Пункт назначения».

Пожалуй, самым многолюдным был первый вечер – посвященный сборнику «Умножение сущностей»: огромный зал был заполнен практически полностью и демонстрировал редкое, даже если вынести за скобки нынешнюю «войну всех против всех», единение и сплоченность действующих лиц московского литпространства, к которым присоединилась специально для этого приехавшая из Питера (согласно её словам, за скудностью средств к существованию, в плацкартном вагоне без белья) Дарья Суховей. Все они отдали должное презентуемой книге – с удивительно удачным, по общему мнению, названием. Собственно, на этом вечере был начат разговор, продолженный через двое суток на Круглом столе в библиотеке им. Ю.Н. Трифонова – о многомерном умножении сущностей, которое происходит при соединении написанных по-разному поводу и в разное время критических заметок и статей.

Сама Бонч-Осмоловская в своем слове сказала, что, собирая свои тексты в книгу, она надеялась, что, оказавшись под одной обложкой, они начнут «пересекаться» друг с другом. А Елена Кацюба в своем выступлении продолжила высказанную Владимиром Аристовым в предисловии к книге мысль, что задача критика – «увидеть и ощутить насущную множественность мира, увидеть в каждом авторе и книге нерушимую сущность, которую присоединять к другим можно, но так, чтобы не потерялась уникальность», хотя при этом и возникает вопрос: «возможно ли возвращение вещей без неизбежного повторения, не на «круги своя»». Кацюба же говорила о том, что «любое литературное произведение, тем более критика, всегда лабиринт, у которого нет выхода», и это прекрасно отражено в книге Бонч-Осмоловской, где в названии глав стоят слова «распутывать клубок».

Очень серьезную мысль высказала в своем выступлении Мария Галина: для литературы пришло время собирать разбросанные камни, в силу чего один за другим стали появляться сборники статей ведущих современных критиков, играющие очень важную роль в этом «собирании». При этом она заметила, что название предстоящего Круглого стола не совсем удачно, поскольку, говоря о сборниках статей критиков, мы имеем дело не с тотально обижаемыми гадкими утятами, а с хищными ястребами. На это, будучи соорганизатором и участником Круглого стола, а также автором сборника разнородного критического материала, позволю себе ответить так: как известно, гадкий утенок, пинаемый всеми, пока он подрастает на земле, превращается в парящего высоко в небесах лебедя – одного из самых красивых представителей мира пернатых.

И, в сущности, в данном случае речь идет об осознании литературным сообществом очевидного для сообщества самих критиков факта, что разнородный критический материал, накопленный автором за значительный период времени, должным образом структурированный с целью превращения его в единое целое, является ценным источником плотноупакованной информации как о ходе литературной жизни за охваченный период времени, так и о скрытом в её глубине движении жизни литературы. В ходе дискуссии, направляемой твердой рукой второго соорганизатора и ведущей Круглого стола, также автора сборника критических статей Анной Голубковой, выяснилось, что подобные сборники содержат не только сведения о творчестве отдельных авторов, книгах, событиях и прочем, тому подобном, но и информацию из области истории, и не только литературы, философии, идеологии, глубинного устройства мира и сознания человека и много чего ещё, что, на мой взгляд, делает их невероятно увлекательными. Увы, их читает очень небольшой контингент – даже несмотря на яркий современный дизайн, на который время от времени не скупятся издатели, упорно пытающиеся сделать их хорошо продаваемыми.

Обо всем этом дискутировали, сходясь и расходясь во мнениях на отдельные аспекты проблемы, автор данного текста, Анна Голубкова, Ольга Балла, Татьяна Бонч-Осмоловская, Александр Марков, Андрей Тавров, Александр Чанцев, Владимир Аристов и Андрей Цуканов. Было просмотрено также два видео – присланные Александром Житенёвым и Мариной Волковой, также высказавшимися по теме Круглого стола. В качестве итога мне хотелось бы привести слова Татьяны Бонч-Осмоловской, которыми она завершила свой вечер в библиотеке им. Н.А. Некрасова: «Мы неплохо умножили сущности сегодня».

Вечера в Зверевском центре и Музее-квартире А. Н. Толстого были посвящены в основном книге «Монстры Австралии», содержащей переложения городских мифов и оригинальные истории об австралийских животных: ядовитых пауках, змеях, падающих медведях, гигантских крокодилах и многих других, представленных в их естественной среде обитания художником-натуралистом Виктором Перельманом. При этом вечер в Музее-квартире А. Н. Толстого был самым малочисленным в отношении публики, но самым тёплым. В ходе неформального общения было затронуто много вопросов, важных, но невозможных к обсуждению в ходе официальной части литмероприятия. Так Москва попрощалась с Татьяной Бонч-Осмоловской.

Надо сказать, что, на мой взгляд, очевидно, что сейчас в культуре, в том числе и в литературном пространстве, а фактически – в нынешней человеческой цивилизации, стремительно идет «умножение сущностей». Усложняется восприятие мира: человек ощущает себя живущим в качественно более сложно устроенном мире, чем это было до сих пор. В ходе этого происходит сильная индивидуализация, ведущая к эскалации «войны всех против всех» и распада единого литпространства на – увы! – враждующие группы, каждая из которых решает свои задачи.

Тенденция к объединению вернется, но в будущем, когда выяснится, а точнее, начнет ощущаться, что пришло время объединяться – перед лицом общей катастрофы, которая в противном случае произойдет. И здесь мне вспоминается мысль, высказанная одним из героев «За миллиард лет до конца света» братьев Стругацких – о том, что наше реальное, а не идеальное человечество объединится только в одном случае: когда возникнет угроза его полного уничтожения, да и то не обязательно, но поверит оно в возможность крайне серьёзной угрозы для всех только если грозящая его уничтожить сила «снизойдет до нашего же уровня и примется с бреющего полета валить на нас бомбы. Вот тут мы поверим, вот тут мы объединимся, да и то, наверное, не сразу, а сначала, наверное, сгоряча друг другу пачек накидаем».

Как бы то ни было, я уверена, что будущее за теми, кто бесстрашно бросается в океан «умножения сущностей», исследуя континуум современной культуры, базирующейся на высоких технологиях и все большей виртуализации действительности. Это не отрицает базовых ценностей, но возможность распознания и осознания их проявления в современных условиях невероятно усложнилась.

В связи с этим мне хотелось бы коснуться еще четырех литмероприятий, прошедших за отчетный период. Прежде всего, это перформанс «Медиапоэзия и перформативные практики», прошедший 22 января в Государственном центре современного искусства и включавший в себя видеооперу ОВЬ Татьяны Грауз, Ираиды Юсуповой и Александра Долгина и аудиовизуальный поэтический перформанс актрисы Елены Шкурпело (стихи Эвелины Шац, аудио-видео Ираиды Юсуповой и Александра Долгина). Перед зрителями развернулось красивое действие, практически в равных частях задействующее поэзию, музыку, живопись и драматургию. В анонсе сказано, что здесь мы имеем дело с «новой смысловой комбинаторикой». Фактически же, речь идет о следовании – в современных условиях – традициям исторического авангарда, недаром в читаемых текстах постоянно звучали имена Хлебникова и Малевича.

Как известно, исторический авангард возник в начале XX века – в условиях стремительно рванувшего вперед научно-технического прогресса, качественно новых возможностей передвижения, коммуникации и «умножения сущностей» в системе восприятия и описания окружающего мира. И в авангарде исторического авангарда была поэзия. Сегодня мы опять находимся в ситуации, связанной со стремительно рванувшим вперед научно-техническим прогрессом, если его еще можно называть этим термином. И в авангарде поиска новых, связанных с литературой путей, которые уже непонятно с какой приставкой к термину «авангард» называть, опять поэзия – стыкующаяся решительно со всем, с чем только можно, в том числе – с тем, что лежит в основе происходящих в культуре перемен. А именно – с тотальной компьютеризацией и искусственным интеллектом. И тут невозможно обойти вниманием разделенные празднованием Нового года седьмой и восьмой вечера из московской версии цикла «Сопротивление поэзии» альманаха [Транслит], курируемого Никитой Сунгатовым.

Седьмой прошел 30 декабря в Театр.doc, и героями его были живущий в Париже философ и физик, специалист по квантовой информации, член Комиссии по этике в области цифровых технологий Алексей Гринбаум и поэт, выпускник математического факультета РГПУ им. Герцена (СПб) и Литературного института им. А. М. Горького Дмитрий Герчиков. Восьмой – 9 января в электротеатре «Станиславский», и героями его были философ и медиатеоретик Михаил Куртов (участвовавший в вечере по скайпу) и Дора Вей (условное название дорвеев – текстовых страниц в компьютерных поисковиках). На обоих вечерах презентовались книги, на одном – Алексей Гринбаум «Машина-доносчица. Как избавить искусственный интеллект от зла» (СПб: Транслит, 2017), на другом – «Лактат Гагарина. Избранное собрание поискового спама» (Издательство [Транслит]. Сост. М. Куртов). И на обоих вечерах – многолюдных, особенно в Театр.doc – средний возраст присутствовавших был около 25 лет.

На обоих этих литмероприятиях рассматривались проблемы, связанные, как сказано в анонсе второго, «машинных особей, вырвавшихся на волю», то есть массово присутствующих в нашей повседневной жизни, но жизнь которых скрыта от наших глаз. Как сказано в предисловии к книге Алексея Гринбаума, «Говорящие роботы – не просто невинные алгоритмы, умеющие складывать слова в предложения человеческого языка. Постепенно они внедряются во все большее число повседневных коммуникаций, становясь тем самым инструментом демиургической трансформации реальности».

Честно сказать, для меня осталось загадкой, почему Алексей Гринбаум считает, что стихи Дмитрия Герчикова могут служить иллюстрацией к его теориям и изысканиям, но вот их пример с сайта «Полутона»:

Однажды синайский полуостров отделится
от материка –
выйдет на материнские руки –
на морские горящие тропы,
искать себе новый ячмень, виноград, оливу, гранат и инжир,
искать над собой другую Медведицу –
путеводный Маген Давид,
небесный нарцисс Шарона.

А вот текст из книги Михаила Куртова – пример так называемого «поискового спама», то есть стихийной, выросшей буквально из сора «электронной литературы»:

Ипохондрия подарила Уралу
богатые инфаркты
адаптивных важных вод,
которые
Шизофрения машин
оживляет быстро.
отель & ресторан,
приюты & лыжи,
огонь & тюбинг,
лабиринт & бильярд,
снегоход!

Можно сколько угодно говорить о спекуляциях и многом другом в том же духе. Но нынешняя ситуация такова, что под этим текстом можно написать любую фамилию и послать его в подходящий для такого случая литературный журнал (или портал). Или подборку таких текстов. А ещё лучше – создать при этом виртуальную личность – с выдуманной биографией и подобранной по этому случаю фотографией. Казалось бы, что тут особенного? Как будто раньше не было анонимов и псевдонимов. Но, как говорится в анонсе к презентации книги Куртова, «машинная текстогенерация – феномен не новый, существующий с середины прошлого века, значимыми дорвеи делает именно их массовость – количество, а не качество». Я бы сказала – количество, переходящее в качество. Количество виртуальных личностей растет и становится привычной повседневностью, вызывая ощущение, что люди растворяются в сети.

В этой ситуации как никогда ранее становятся актуальными извечные вопросы: что такое человеческое сознание (и подсознание), чем человек отличается от машины, в чем различие между стихами и поэзией и так далее. Машинная графомания – с ума можно сойти! И сквозь эти чащобы современной культуры приходится продираться, совмещая системотехнику с литературоведением.

Заканчиваю обзор на высокой и радостной ноте – чествованием 26 января в Медиацентре при библиотеке им. А.П. Чехова лауреата премии «Русский Букер» Алекандры Николаенко, приуроченном к открытию персональной выставки её рисунков и презентации романа «Убить Бобрыкина: История одного убийства» (М.: Русский Гулливер; Центр современной литературы, 2017, илл. автора), за который она получила «Русский Букер». Что и говорить, личность бенефициантки потрясает: выпускница Московского государственного художественно-промышленного университета им. С. Г. Строганова (факультет Монументальной живописи), состоявшийся художник, работы которого украшают частные коллекци Франции, Великобритании и России и который стал при принятии в 2002 году в Московский союз художников одним из самых молодых его членов, успешный, публикуемый писатель, и вот – Русский Букер.

Надо сказать, когда я несколько лет назад в первый раз читала рассказ Николаенко – это был рассказ «Без регистрации», я была потрясена тем, что можно так писать: сюжет, ритм, семантика, рисунок потока речи… можно, но нет нужды продолжать, потому что речь идет, на мой взгляд, о волшебстве – волшебном умении писать, сопряженном с гуманизмом самой высокой пробы. А когда я открыла роман – казалось бы, будучи подготовленной – мне показалось, что этот текст уже за пределами даже волшебства, и в отношении него как ни о чем в нашей литературе можно говорить об «умножении сущностей». Написано о романе и авторе уже много, желающие могут легко ознакомиться. Я же присоединяюсь к словам Валерия Лобанова, которые он произнес в тот вечер в Чеховке: «Я присутствовал в начале 90-х при открытии этого литературного салона, видел с тех пор всякое и многое в нашей литературной жизни, и я счастлив, что дожил до появления гениального русского писателя новой генерации».